Знаем ли мы что-то о настоящем Нарциссе?

Паскаль Киньяр в своей книге «Секс и страх» так излагает самый ранний из трех известных версий мифа о Нарциссе:

«Нарцисс был юношей, любившим охотиться на Геликоне. Другой молодой охотник, Амений, питал к нему безумную любовь. Но Нарцисс относился к нему с отвращением и отталкивал его от себя; Амений был ему настолько противен, что однажды он послал ему в подарок меч. Получив оружие, Амений схватил его, выбежал из дома, ринулся к дверям Нарцисса и там убил себя, взывая, во имя своей крови, брызнувшей на каменный порог, к мщению богов.»

Способность к символизации всегда была присуща образованным людям и потому я предлагаю вашим умам позволить себе обратить внимание на символизм этой сцены.

Амений убивает себя на пороге дома, так и не попав во внутрь, мы бы могли предположить, что его терзания остаются за порогом дома души Нарцисса. И действительно драма Нарцисса состоит в том, что он никого не может допустить в свой дом, не может разделить чувств и страданий другого человека.

Нарциссизм как психологическая проблема формируется в раннем возрасте, когда стены нашего дома еще не окрепли. До года ребенок еще не достигший стадии объектных отношений является центром своего мира, что является стадией здорового нарциссизма (любви к себе) но в тот момент, когда мама появляется в его жизни (первый объект), центр мира смещается к ней.

Если родители, главным образом мать, не наполняют малыша своей любовью, уделяют ему мало времени, отстранены, то мир ребенка пуст, полон страха, тревоги и бессилия. Ребенок исполнен горем, а в его нарциссизме появляется дыра.

Ощущения пустоты, брошенности и ненужности, переданные ему по наследству депрессивной матерью, станут хрупким фундаментом, на котором ребенку будет непросто строить свою будущую жизнь.

А что же происходит дальше с мифом?
Через несколько дней после смерти Амения, когда он заблудился в густом лесу во время охоты, увидала его нимфа Эхо. Нимфа не могла сама заговорить с Нарциссом. На ней тяготело наказание богини Геры: молчать должна была нимфа Эхо, а отвечать на вопросы она могла лишь тем, что повторяла их последние слова. С восторгом смотрела Эхо на стройного красавца-юношу, скрытая от него лесной чащей. Нарцисс огляделся кругом, не зная, куда ему идти, и громко крикнул:
— Эй, кто здесь?
— Здесь! — раздался громкий ответ Эхо.
— Иди сюда! — крикнул Нарцисс.
— Сюда! — ответила Эхо.
С изумлением смотрит прекрасный Нарцисс по сторонам. Никого нет. Удивленный этим, он громко воскликнул:
— Сюда, скорей ко мне!
И радостно откликнулась Эхо:
— Ко мне!
Протягивая руки, спешит к Нарциссу нимфа из леса, но гневно оттолкнул ее прекрасный юноша. Ушел он поспешно от нимфы и скрылся в темном лесу.

Нарцисс, словно маленький ребенок однажды не нашедший отражения радости в глазах матери, оставшейся незамеченным, регрессирует и не вступает в стадию объектных отношений страхи, тревоги и бессилия сменяются отвращением во взрослости, но разве не хотел бы он чтобы судьба его сложилась иначе?

Спряталась в лесной непроходимой чаще и отвергнутая нимфа. Она страдает от любви к Нарциссу и страдания ее столь мучительны что разрушают ее тело и остается у нее только голос, никому не показывается и только печально отзывается на всякий возглас несчастная Эхо.

Так и ранится партнер нарцисса, проживая часть этого мифа погибает или теряет целостную форму своего «я».

Однажды весной во время охоты Нарцисс подошел к ручью и захотел напиться студеной воды. Еще ни разу не касались вод этого ручья ни пастух, ни горные козы, ни разу не падала в ручей сломанная ветка, даже ветер не заносил в ручей лепестков пышных цветов. Вода его была чиста и прозрачна.

Как в зеркале, отражалось в ней все вокруг: и кусты, разросшиеся по берегу, и стройные кипарисы, и голубое небо. Нагнулся Нарцисс к ручью, опершись руками на камень, выступавший из воды, и отразился в ручье весь, во всей своей красе. В изумлении смотрит он на свое отражение в воде, и сильная любовь овладевает им.

Чистый ручей я предлагаю рассмотреть нам как истинное «я» называемое в юнгианском анализе «самость» и миф его близится к завершению, что же увидели мы?

Первая история любви, презираемая им, закончилась жестокой смертью от ножа.

Вторая история слышалось контактом голоса, и тут даже говорил с нимфой нарцисс, зная о существовании ее. И я позволю себе фантазию о желании Нарцисса встретить кого-то. Но увидев ее снова поднялись самолюбие, гордость и отвращение словно защищая его от чего-то ужасного, такого же ужасного как отвержение матерью для младенца.

Полными любви глазами смотрит он на свое изображение в воде, он манит его, зовет, простирает к нему руки. Наклоняется Нарцисс к зеркалу вод, чтобы поцеловать свое отражение, но целует только студеную, прозрачную воду ручья. Все забыл Нарцисс; он не уходит от ручья; не отрываясь, любуется самим собой. Он не ест, не пьет, не спит. Наконец, полный отчаяния, восклицает Нарцисс, простирая руки к своему отражению:
— О, кто страдал так жестоко! Нас разделяют не горы, не моря, а только полоска воды, и все же не можем мы быть с тобой вместе. Выйди же из ручья! Задумался Нарцисс, глядя на свое отражение в воде.
Вдруг страшная мысль пришла в голову, и тихо шепчет он своему отражению, наклоняясь к самой воде:
— О, горе! Я боюсь, не полюбил ли я самого себя! Ведь ты — я сам! Я люблю самого себя. Я чувствую, что немного осталось мне жить.
Едва расцветши, увяну я и сойду в мрачное царство теней. Смерть не страшит меня; смерть принесет мне конец мукам любви. Покидают силы Нарцисса, бледнеет он и чувствует уже приближение смерти, но все-таки не может оторваться от своего отражения. Плачет Нарцисс. Падают его слезы в прозрачные воды ручья. По зеркальной поверхности воды пошли круги, и пропало прекрасное изображение. Со страхом воскликнул Нарцисс:
— О, где ты! Вернись! Останься! Не покидай меня, ведь это жестоко. О, дай хоть смотреть на тебя!
Но вот опять спокойна вода, опять появилось отражение, опять, не отрываясь, смотрит на него Нарцисс. Тает он, как роса на цветах в лучах горячего солнца. Видит и несчастная нимфа Эхо, как страдает Нарцисс. Она по-прежнему любит его; страдания Нарцисса болью сжимают ей сердце.
 — О, горе! — восклицает Нарцисс.
 — Горе! — отвечает Эхо.
Наконец, измученный, слабеющим голосом воскликнул Нарцисс, глядя на свое отражение: — Прощай! И еще тише, чуть слышно прозвучал отклик нимфы Эхо:
— Прощай!
Склонилась голова Нарцисса на зеленую прибрежную траву, и мрак смерти покрыл его очи. Умер Нарцисс. Плакали в лесу младые нимфы, и плакала Эхо. Приготовили нимфы юному Нарциссу могилу, но когда пришли за его телом, то не нашли его. На том месте, где склонилась на траву голова Нарцисса, вырос белый душистый цветок — цветок смерти; нарцисс зовут его.

Смерть или жизнь ждет героя? Каждый из нас раскроет в себе этот миф. Но как тонкая гладь воды разделяет отражение и нарцисса, так и тонкая грань между шагом от злого рока нарциссизма до здоровых отношений стоит внутри человека, так близко и так далеко.